Открытие выставки «Мастерская Зураба Церетели» в Михайловском замке
8 июля 2010 года в Михайловском замке открылась выставка «Мастерская Зураба Церетели», организованная Государственным Русским музеем, Музеем Людвига в Русском музее и Российской Академией Художеств.
В анфиладе залов созданы интерьеры мастерской известного художника, что позволит зрителю оказаться в его «творческой лаборатории». На выставке представлены произведения разных лет, включая ранее не экспонировавшиеся: живопись, эмали, шелкография, скульптура, видеоинсталляции, а также фотографии из собрания Церетели и его личные вещи. Имя любого крупного художника неразрывно связано с тем, что принесло ему наивысшую известность. Зураба Церетели знают не только в нашей стране, но и далеко за её пределами, благодаря целому ряду значительных памятников и монументальных скульптурных композиций. Но если архитектурно-скульптурное пространство Церетели открыто каждому, то есть другой мир, в котором протекает скрытая от посторонних глаз жизнь художника – мир мастерской. На выставке в Русском музее воссоздана, конечно, не обстановка реальной мастерской Церетели, однако там будут представлены предметы, являющиеся неотъемлемой её частью - фрагменты интерьера, мебель, мольберты, этюдники, книги, ковры, - и каждый сможет ощутить витающий в ней творческий дух, приподнятую артистичную атмосферу. Того, кто впервые познакомится с живописью Церетели, ожидает мощный поток цветовой энергии: как будто он окажется перед или даже внутри одной бесконечной картины, не имеющей ни начала, ни конца. Но постепенно ему начнет открываться индивидуальный смысл отдельных произведений. Иногда этот смысл выявлен с большой пластической отчетливостью: «Обнаженная» (1985) или монументальные портреты-лица: «Важа» (1994), «Лев Колодный» (2005), «Мой друг Константин» (2006); иногда – зашифрован, как в изящной абстракции «Раскопки» (1986) или в элегантно-экспрессивной композиции «Парусники» (1990), часто - окутан пеленой поэтических метафор: «Эндро» (1986), «У Гернике лучшие аквани» (1984). Особое значение в живописных композициях Церетели имеют цветы. Через них раскрывается его философия живописи, в которой торжествует цвет. Многим из своих «букетов» он дает женские имена: «Иоланта» и «Динара», «Цицико» и «Клавдия». Многие – связаны с памятью о друзьях, окрашены личными событиями и датами: «Памяти Талико» и «Памяти Анатолия», «Елена. 4 сентября» и «С днем рождения, Василий» (все - 2004–2007). В них нет места скучноватому, основанному на тоне, построению формы. Искусство Церетели опирается на традицию, восходящую к мозаикам Гератского монастыря и изысканным росписям в церкви Святого Николая в Кинцвиси. Краски Грузии живут в его душе от рождения, но очень рано он почувствовал притяжение передового европейского искуства и русского авангарда. Не скрывая любви к Анри Матиссу и Марку Шагалу, Казимиру Малевичу и Пабло Пикассо, Церетели свободно чувствует себя как в классическом измерении, так и в причудливой постмодернистской эстетике, а мощный цветовой инстинкт ведет его по собственному пути. И все, что он встречает на этом пути, становится его холстами. Их населяют трогательные персонажи, доброжелательные «Соседи» (2002), которые пируют с вселенским размахом («Турукия») и спешат к своим любимым – «На пути к свиданию», обходительно беседуют – «Тэка и Тэнго», безуспешно, как простодушный и обаятельный «Чарли-мечтатель» (все - 2007), верят и надеются на будущее. И никогда не впадают в уныние, ибо мажор - в крови художника. Импровизационная манера, в которой выполнено большинство произведений Церетели, создает обманчивое впечатление легкости их появления. Однако шутливое название картины 1978 года «Друзья мои, я пошел спать… 3. 30 утра» приоткрывает скрывающееся за ним творческое напряжение. Сама живопись рассказывает о своем создателе, не представляющем, как можно прожить хотя бы один день без кисти в руке. Входя в мастерскую Церетели, мы попадаем в царство свободы. Здесь, не связанный идеологическими, градостроительными, культурологическими обязательствами, неизбежными в монументальной скульптуре, он просто пишет. И поверх жанровых, тематических, сюжетных барьеров начинает проступать то, что, ускользая от слов и научных определений, влечет художника к мольберту - вольный творческий дух, сознающий ценность всего живого. Пресс-служба ГРМ |
|