В корпусе Бенуа Русского музея открылась выставка «Небо в искусстве»
|
12 августа 2010 года в Корпусе Бенуа Русского музея открылась выставка «Небо в искусстве». Эта тема увлекала художников всех времен. Образ неба - удивительного чуда природы - в каждую эпоху раскрывался по-своему, оставляя след мировоззренческого и стилистического состояния искусства. Однако подобная выставка сделана впервые. На экспозиции представлены произведения живописи и графики отечественных и зарубежных художников XIX – XXI столетий, иконы, скульптуры, инсталляции и фотографии из коллекции Русского музея и частных собраний (всего около 110 экспонатов). Выставка проходит при поддержке Иветы и Тамаза Манашеровых, Группы компаний Unident, Культурно-благотворительного фонда U-Art: Ты и искусство. В первом зале экспозиции представлены произведения художников конца ХХ - начала XXI веков. Современные мастера работают в самых разнообразных жанрах: живопись, графика, скульптура, фотография, инсталляция, видео. И каждый из них по-своему «строит отношения» с небом. Здесь и позаимствованное в типовом советском плакате небо Эрика Булатова («Тающие облака», 1982-1987), и творческие эксперименты классика немецкого искусства ХХ века Йорга Иммендорфа («В полете», 2002). Здесь и озорные, полные юмора картины Виктора Тихомирова («Мужчина созерцает светила», 2009) и Владимира Любарова («Лунатики», 2009), и философские искания основоположника иератизма Михаила Шварцмана («Двери неба», 1987-1988). Здесь и мрачноватые медитации одного из лидеров отечественного нон-конформизма Оскара Рабина («Окно Валентины», 1965), и новаторские, эпатажные творения скульптора Юргена Вебера («MAEVE», 2010). Представлены в этом зале и своеобразные отклики на актуальные события общественно-политической жизни (Алексей Каллима. Из серии «Женская сборная Чечни по прыжкам с парашютом», 2008), а также фотографии, изображающие вечно меняющееся и вечно неизменное небо (Сергей Ястржембский. Из цикла «Небо над миром» (2000-10); Лев Мелихов. Из цикла «Россия – Небо – Россия» (1990-2010). Второй зал - это небо большого города. Развитие цивилизации наложило свой особый отпечаток на взаимоотношения человека и стихии: городское небо многолико и неоднозначно. Пронзают небесный свод, уходя ввысь, шпили высоток и небоскребов (Валерий Леванидов. «Москва. Юго-Запад», 1975; Сергей Шаблавин. «Небо над городом», 1988), а из замкнутых пространств дворов можно увидеть только «квадраты» неба (Платон Петров. «Небо в колодце», 2009-2010), и серая беспредельность облаков предвещает нелетную погоду (Александр Тимофеев. «Мюнхен», 2010). В мегаполисе все обустроено и приспособлено под нужды человека: даже небесные тела и светила «приватизированы» (Леонид Тишков, Борис Бендиков. Серия фотографий «Частная луна», 2003-2005). Но для кого-то и небо может стать ловушкой (Елена Губанова, Иван Говорков. «Духовка», 2010). В середине двадцатого века, с появлением гигантских телескопов, открылись возможности увидеть звезды, туманности и галактики, свет от которых идет до Земли миллиарды лет. Появились новые, поистине космические впечатления, совершенно фантастические и пока еще непривычные для землян формы и образы - и все это «по ту сторону» неба. Эту идущую из необозримых далей энергию и позволяют ощутить произведения, представленные в следующем зале. Впервые в Русском музее представлены картины первого человека, вышедшего в открытый космос - дважды героя Советского Союза Алексея Леонова «Первый выход в открытый космос» (1990) и «Где-то здесь возникло человечество» (2009). Неожиданный взгляд на космические просторы являют и композиции Франсиско Инфантэ-Арана «Проекты реставрации звездного неба» (1965-1967). Японский мастер видео-арта Изуру Мидзутани представлен комплексной инсталляцией «Слезы неба» (2009). Особую атмосферу в зале создают уникальные многоцветные изображения галактик и туманностей и предоставленные Пулковской обсерваторией астрономические приборы. Пейзажи конца XIX - начала XX века представлены в следующем зале: различные направления, различный подход к изображению неба. Пейзажисты русской реалистической школы ("передвижники") обращаются к небу в поисках красоты и правды на родной земле. На картине Николая Дубовского «Притихло» (1890) предгрозовое небо нависает над землей тяжелым облаком, как предощущение, предвестие. Достоверности простого неба искал в своих живописных открытиях Архип Куинджи. Для любования его небесами не нужны экстремальные условия, особое настроение, дальние путешествия: нужно просто взглянуть ввысь, сбросив с глаз пелену привычного. Картины Куинджи - это радость узнавания настоящего неба в волшебном сопоставлении красок («Лунная ночь на Днепре», 1880, «Закат в степи на берегу моря», 1900-1910). В русле символизма художники рубежа веков осуществляли попытки вернуть в картины сакральное, «иное» небо. Это небо творцов и мистиков, странников и поэтов. Оно противоположно небу бытовому, материальному (Виктор Борисов-Мусатов. «У водоема», 1902; «Облака», 1904). Ну, а картина Марка Шагала «Прогулка» (1917-1918) как бы связывает этот зал с предыдущим - космическим. Влюбленных Шагала не тяготила земля - идиому «крылья любви» художник иллюстрировал, запуская их в небеса. В последнем зале представлены произведения, в которых небо исполнено духовного, религиозного содержания. Во-первых, это иконы («Огненное восхождение пророка Илии», начало XVI века; «Преображение», XVI век). Икона - образ небесного мира-царствия. Ее небо - светоносное золото, символ неизобразимого, доступного лишь внутреннему взору. Небо эпических времен с археологической подробностью воссоздавал Николай Рерих. Время, когда люди воздевали руки к богам в облаках, и те говорили с людьми. Такое небо легко становилось метафорой, и в нем можно было увидеть караван, огонь, благословение, волшебство и - битву добра со злом за покоящуюся в первобытном сне землю («Небесный бой», 1912, «Веления неба, 1915). В древней иконописи черпал вдохновение Казимир Малевич (эскизы фресковой живописи «Торжество неба» и «Автопортрет», 1907). Вырвавшись за привычную линию горизонта и устремившись в новое супрематическое небо, Малевич вернулся на землю в конце 1920-х, чтобы воздвигнуть над горизонтом громадные безликие фигуры «землянитов» («Крестьянка», начало 1930-х). В советских картинах 1920-1930-х годов небо было покорено и обжито: его заполонили самолеты, дирижабли, гимнасты и парашютисты. Однако оно представляло собой слишком мощный смысловой ресурс, и даже официально утвержденная победа материализма не могла свести его исключительно к атмосфере, к метеорологии, к фону. Поэтому и возникал в просвете грозовых туч, словно древнее божество, лик основоположника коммунизма (Неизвестный художник. «Портрет Карла Маркса», 1920-1930-е), а портрет первого космонавта (Александр Шилов. «Гагарин - сын Родины», 1980) становился иконой нового времени. Но при этом, рядом - небо Виктора Попкова («Северная часовня», 1972) - строгое мерило человека, вечное напоминание о том, куда ему надлежит вернуться. Пресс-служба ГРМ |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|