Коровин К. Портрет И.А.Морозова. 1903 (ГТГ)
.jpg "Коровин К.А. Портрет И.А.Морозова. 1903. ГТГ")
Коровин К.А. Портрет И.А.Морозова. 1903. ГТГВ художественном наследии Константина Алексеевича Коровина портрет занимает далеко не первое место. Но все редкие для мастера произведения этого жанра отличает естественность и искренность. А в случае совпадения мироощущений художника и модели – такая полнота характеристики, что их можно ставить в один ряд с блестящими работами Серова. Хотя, конечно, близкие друзья и единомышленники в области пейзажа, как портретисты они были совершенно разного склада. Серов, обладавший удивительным даром выявить скрытую правду о человеке, как говорили «срывал маски, которые люди надевают на себя, обличая сокровенный смысл лица,… все тайные помыслы, все утаенные от других переживания». Герои коровинских портретов всегда внутренне схожи, по сути дела, близнецы – добродушные, улыбающиеся, милые. Таким является зрителю и Иван Абрамович Морозов, представитель знаменитого купеческого рода, младший брат крупнейшего промышленника Михаила Морозова. Оба брата были страстными коллекционерами. Михаил собрал и завещал Третьяковской галерее огромную коллекцию русского и западного искусства. А Иван владел галереей на Пречистенке, где помещалось одно из лучших в то время собраний французского искусства (в частности, импрессионистов), равного которому, по мнению современников, не было и в самой Франции. Еще один элемент, часто повторяющийся в портретных изображениях, – шикарная роза в петлице. Излюбленный мастером цветок, появляющийся и в пейзажах и натюрмортах, видимо, необходим ему для поднятия живописного тонуса.
Созданная Сергеем Павловичем Дягилевым Таврическая выставка имела огромное значение. С нее началась новая эра изучения русского и европейского искусства XVIII и первой половины XIX века. Ведь именно благодаря ей были введены в научный оборот сотни и сотни произведений, дотоле не ведомых русскому зрителю. Она внесла существенные поправки в представления современников о прошлом отечественного искусства. Наконец, она вызвала взрыв интереса к русскому XVIII веку, создав своеобразную моду на это столетие.