Родченко в Казани

>>>Прогулки с виртуальными филиалами

С 17 октября до конца ноября 2013 года в Ресурсном центре творческого развития детей и подростков ГМИИ РТ проходит выставка «Родченко. Стильные люди». На выставке представлены более 80 фотографий знаменитого русского художника Александра Родченко, одного из основоположников конструктивизма, родоначальника рекламы и дизайна в СССР.

«Круг Родченко. Стильные люди» – это уникальное собрание из архивов Музея «Московский Дом Фотографии».

Александр Родченко родился в Санкт-Петербурге. Но мало кто знает, что знаменитый Родченко более 10 лет прожил в Казани. Казань – город, который сыграл не последнюю роль в становлении его творческого и жизненного пути.

В начале XX века семья Родченко – отец, мать, Александр и его старший брат Василий переезжают в Казань из Санкт-Петербурга. Отец Родченко работал бутафором при театральном клубе на Невском проспекте, где в каморке прямо над сценой жила его семья. С детства Александр был окружен этой нестандартной творческой атмосферой и, конечно, она повлияла на его мироощущение.

Г. Белащенко. Вий. 1897. Собрание ГМИИ РТ

Родченко переезжают в Казань в 1902 (или 1903) году, возможно, в поисках новой работы. В 1905 году Александр окончил курс приходского начального училища. Училище стало единственным общеобразовательным заведением, которое окончил Александр Родченко. Вскоре он стал осваивать ремесло зубоврачебного техника.

В годы отрочества Родченко попал в казанский городской музей, где одна картина особенно поразила его воображение – «Вий» Георгия Белащенко (собрание ГМИИ РТ). Благодаря этой картине определилось его призвание.

«Она решила мою жизнь. На этом академическом полотне была изображена выдуманная жизнь. Значит, вот способ сотворения собственного театра: рисуя – «можно выдумать, что хочешь»!

Он начал рисовать. Но в 1907 году умирает отец, и положение в семье становится критическим. С этого времени Родченко начинает вести дневники, в которых фиксирует все, что с ним происходит на протяжении жизни.

Ресторан и главная аллея в Черноозерском саду. Начало XX века«В юности, когда будущее казалось особенно темным, и было нестерпимо одиноко, я уходил на «Черное озеро». Это был общественный сад, народный сад в Казани, где играл оркестр военной музыки, а после ухода оркестра через высокий забор был слышен струнный оркестр кафешантана. В саду гуляли люди «низшего» сословия, сад находился в сыром месте, на дне высохшего озера. В городе было еще два сада – Державинский и Ледской. В Державинском, естественно, стоял памятник Державину в виде мужчины в женской рубашке, в сандалиях и с головой Зевса, показывая куда-то рукой, очевидно, в Императорскую Академию художеств, где его таким сделали потомки. Направо от этого благородного мужчины стояло здание Дворянского собрания или клуба, прямо – большой театр, а налево – почта, совсем как в Москве Страстная площадь. В Державинском саду гуляла «чистая» публика – интеллигенция, чиновники, студенты, гимназисты и прочие, но уже без оркестра».

Театральная площадь Державинский сад. Начало XX века. (Ныне Площадь Свободы)Александр познакомился с учеником Казанской художественной школы Светозаровым (ставшим впоследствии кинорежиссером). Они много говорили об искусстве. Возможно, Светозаров был первым учителем Родченко и зажег в нем любовь к яркому, сочному цвету. Стремление стать художником оказалось столь сильным, что, несмотря на отсутствие какой-либо материальной поддержки и совершенно неясное будущее, Александр решил учиться в художественной школе.

В сентябре 1910 года Родченко поступает в школу. Не получив систематического среднего образования, он смог стать только вольнослушателем – не посещал научных занятий. Это лишало его некоторых прав, даваемых по окончанию школы – льгот по отбыванию воинской повинности, возможности работать учителем рисования, поступить в Академию художеств. Сначала Родченко стал вольнослушателем в классе частей по рисованию. Успешно окончив этот класс, Александр поступил в класс живописи.

Казанская художественная школа. Начало XX векаВ одном классе с Родченко учились Игорь Никитин и Александра Платунова. В других классах постигали азы живописи С. Федотов, В. Тимофеев, Ф. Модоров, Д. Мощевитин, А. Григорьев, Н. Сверчков, Н. Русаков и другие не менее замечательные мастера.

На рубеже 1910-х годов педагогический коллектив школы обновился такими выдающимися художниками, как Павел Петрович Беньков и Николай Иванович Фешин. Уроки Фешина, воспринятые Родченко, награжденным от природы острой памятью, цепкой наблюдательностью и впечатлительностью, оказали на него особое влияние.

Родченко А. Портрет Н. Русакова. 1912

Русаков Н. Потрет Родченко. 1915

Фешин очень жестко относился «к крохоборскому натуралистическому выделыванию второстепенных деталей при неверном общем подходе», тогда он сам «поправлял рисунок резкими прямыми линиями, почти по-кубистически, углем строил всю фигуру заново», – вспоминал К. Чеботарев, учившийся у Фешина в 1910-1917 годах. Не менее важными были уроки цветоведения. Фешин предлагал использовать палитру с ограниченным набором красок, которые не следует смешивать. Главными цветами для него были белый, черный, синий, красный, желтый.

«Казанская художественная школа отличалась большой терпимостью ко всяким новаторствам своих студентов. Правда, в этой глубокой провинции наша «левизна» была очень относительной. Например, мы, т.е. Никитин и я, писали одновременно под Врубеля и Гогена, «левее» до нас не доходило. Несмотря на это, мы все уже сделали безусловно интересные вещи».

«Среди ученических образцов висел довольно обыкновенный пейзаж, но в более сильных тонах и в более смелой манере. Это был этюд Д.Д. Бурлюка. Он до меня учился в Казанской художественной школе».

Н.И. Фешин среди учеников Казанской художественной школы. 1910-е гг

В библиотеке художник копировал западно-европейских мастеров с репродукций в журналах «История искусства» и «Мир искусства», где впервые познакомился с работами импрессионистов и постимпрессионистов – Дега, Матисса, Ван Гога, Гогена. Родченко увлекался иллюстрированием книг – для себя. Особенно захватывала его поэзия, он рисовал иллюстрации к романтическим стихам Бодлера, Брюсова, Блока. Очень сильно подействовала на Родченко графика Обри Бердсли. Однако он никогда не занимался буквальным иллюстрированием, а переводил текст в собственную изобразительную форму, в свой тематический ход.

Работая над рисунками, Родченко начал экспериментировать со всевозможными материалами и техниками. Имитируя репродукции из журналов, он сочетал рисунок пером, акварельные краски, темперу, лак, золото, серебро. Ранние его работы практически нигде не выставлялись и мало публиковались, поэтому некоторое представление о них можно получить хотя бы по названиям: «Лысая гора», «Как я представлял себе бал», «Китаянки», «Вакханки», «Бал», «Японский мотив», «Восточный мотив», «Сон», «Паж», «Средневековье».

Фешин Н.И. Портрет Т.Поповой. 1917. Собрание ГМИИ РТРодченко нарисовал портреты нескольких своих сокурсниц – Анты (Антонины) Китаевой, Натальи Подбельской, Тамары Поповой. Все эти девушки были моделями и для Н.И. Фешина.

В 1913 году в его жизнь входит Варвара Степанова, будущая спутница жизни. Варвара Степанова пришла в искусство позднее Родченко, но испытала те же пристрастия. Она родилась в 1894 году в городе Ковно в семье чиновника. Закончив в Гродно Мариинскую женскую гимназию с золотой медалью, в октябре 1911 года Варвара посылает запрос в Казанскую художественную школу о правилах приема и программе экзаменов. В конце августа следующего года она держала экзамен в головной натурный класс школы, то есть сразу во 2-й класс, поскольку домашнее образование дало ей хорошие навыки рисования. В сентябре Степанова становится ученицей школы, но ненадолго: через два года она уезжает в Москву в поисках работы и для продолжения образования – учеба в Казани не принесла ей удовлетворения. Творчество Степановой до революции мало известно, как художница она ярко проявилась уже после нее, поэтому говорить о влиянии Казани на творчество Степановой сложно. Ясно одно: она не избежала увлечения стилем модерн, и это сказалось на ее замечательном колористическом таланте, ясности, логичности и изяществе общего построения произведений, что стало заметным уже в середине 1910-х годов. В стенах казанской художественной школы она и ее будущий муж – оба были настроены на одну и ту же романтическую волну. Они придумали друг другу прозвища, которыми подписывали послания, Александр называл ее «Нагуаттой», Варвара его – «Анти».

Ученики Казанской художественной школы. Родченко (третий слева во втором ряду) смотрит на однокурсницу Тамару Попову

Михаил Кауфман. Александр Родченко и Варвара Степанова в мастерской на фоне обложек журнала «Кино-фот». 1924С 1913 года Родченко и Степанова начали участвовать в выставках. На III Периодическую выставку Родченко пригласили как особо талантливого студента. Он выставил две темперы в темных, но колоритных тонах, изображавших карнавал на фоне архитектурных фантазий. Одну из работ купил присяжный поверенный Николай Николаевич Андреев. Это первое профессиональное признание и положило начало знакомству с казанским меценатом. Для Родченко знакомство с Андреевым стало подарком судьбы, он получил возможность пользоваться богатой библиотекой, читать журналы по искусству.

1914 год стал поворотным в творческой судьбе Родченко. Его всегда тянуло к разработке чисто формальных средств выразительности искусства: линии, цвета, объема, плоскости и пространства. В 1908 году во Франции возник кубизм, опубликовали свои творческие манифесты итальянские футуристы. А в 1912-1913 годах уже Россия становится в авангарде мирового художественного развития. Русские художники переступили черту, перед которой остановились французские кубисты – они создали беспредметное искусство. Этот революционный шаг совершили Кандинский и Малевич, Ларионов и Татлин, Филонов и Матюшин. Чуть позднее Родченко встанет в один с ними ряд.

В 1914 в Казань приезжают футуристы – Давид Бурлюк, Василий Каменский и Владимир Маяковский читают свои стихи в Зале Дворянского собрания. Они произвели фурор. Родченко был там. Там он впервые увидел Маяковского, который через несколько лет станет его лучшим другом и единомышленником.

«Была в Казани главная улица – Воскресенская, и однажды на витрине какого-то магазина появилась афиша, не помню текста, но что-то вроде:
«Три футуриста»
Д.Д. Бурлюк
В.В. Каменский
В.В. Маяковский
В садах у афишной витрины обсуждали их приезд. В казанской школе, в которой я учился, самые левые из студентов были Игорь Никитин и я. В коридоре школы обсуждали, что такое футуризм?». А вот и описание самого представления: «Крик… Свист… Хохот…Возмущение… Бурлюк, напудренный, с серьгой в одном ухе, торжественен и невозмутим… Василий Каменский в светлом костюме, с гигантской хризантемой в петлице, высоко подняв голову, весь какой-то сверкающий, читает нараспев… Владимир Маяковский в желтой кофте низким, приятным, но перекрывающим весь шум зала голосом, читал… Первый раз видел такое неистовство бушевавшей публики».

«Я купил открытки Бурлюка и Маяковского. Бурлюк был снят на черном фоне в черном костюме с лорнетом и презрительной гримасой. Маяковский тоже в черном, в черном цилиндре и с тростью в руках».

Д. Бурлюк

В. Каменкий

В. Маяковский

Прекратилось знакомство Родченко с меценатом Н.Н. Андреевым, который не признавал ни Маяковского, ни футуристов.

7 июня 1914 года Родченко получил удостоверение об окончании школы, где были отмечены его хорошие успехи по рисованию и живописи. Пришлось определяться: учиться дальше или искать работу. Начал с последнего. Он разработал оформление спектакля «Герцогиня Падуанская» по пьесе О. Уайльда, в год окончания школы, создав эскизы костюмов, а в следующем году – эскиз декорации. Постановка не была осуществлена, но эта работа интересна сплавом его недавней увлеченности изящным искусством модерна и кубизма.

Родченко в Казани. 1915 (Архив ГМИИ РТ)

В Казани Родченко выполнил еще один заказ – оформление «адвокатской елки». Юристы, в обществе которых он вращался последние два года благодаря Андрееву, отнеслись к его увлечению футуризмом более снисходительно и поручили декорирование вечера в одной из пустых квартир. Скорее всего, адвокаты хотели иметь на вечере карнавальную обстановку, поэтому Родченко украсил самую большую комнату под ресторан, часть комнат оформил под «восточные», убрав их «адвокатскими коврами», а еще несколько комнат должны были имитировать футуристическую выставку, для чего Родченко написал двадцать футуристических картин на картоне клеевой краской, причем сделал это с особым удовольствием. Этот шуточный интерьер был, наверное, первой разработкой оформления Родченко интерьера.

К началу 1915 года Родченко окончательно определяет свой путь в искусстве и становится тем художником, каким он нам известен. 20 марта он пишет из Казани Варваре Степановой в Москву: «Да, я нашел, что писать, и думаю, что это будет ново и дерзко. Я освобожу живопись (даже футуристическую) от того, чего она до сих пор рабски придерживалась… Я предпочитаю видеть необыкновенно обыкновенные вещи… Нашел путь единственно оригинальный. Я заставлю жить вещи, как души. Я найду в людях вещи… Людей заставлю умереть для вещей, и вещи жить; людские души вложу в вещи и вещи станут душами…»

Родченко А. Девушка с цветком. 1915- 1916. Собрание ГМИИ РТВ Государственном музее изобразительных искусств РТ хранится одна живописная работа Родченко, которая характеризует его искания в стиле кубо-футуризма – «Девушка с цветком» (1915 - 1916 г.) Поступила в ГМИИ РТ в 1988 году от Варвары Александровны Родченко – дочери Александра Родченко и Варвары Степановой.

Казань для Родченко стала городом, сквозь который векторами проходили судьбоносные моменты его жизни. Здесь он решает стать художником, встречает свою жену Варвару Степанову, знакомится (хоть пока и заочно) с будущим хорошим другом и единомышленником Маяковским и формулирует для себя основные творческие принципы. О временах же поиска и исканий, которых тоже было немало в Казани, сам Родченко впоследствии напишет так: «Нужно иметь мужество показать весь свой творческий путь, ничего не скрывая, ни ошибок, ни ложных путей, ни тупиков, из которых возвращаешься обратно, как и триумфальных шествий, которых так немного. Многие, очень многие, если не все художники, боязливо уничтожают свои ранние периоды и ложные пути, и хвастливо заявляют, что всегда были такими, как сейчас. Нужно иметь мужество сохранить все работы, но еще большее мужество их показать, не скрывая, не стыдясь, а горделиво сказать: «Вот мои пути, мои тупики. И вот моя дорога настоящего».

По материалам статей:
кандидата искусствоведения Е.П. Ключевской «Мы создавали новое понятие о красоте» (Александр Родченко – Варвара Степанова. Казанский период). Журнал «Татарстан» №№11/12, 1995г.;
кандидата искусствоведения Д.И. Ахметовой «…И вещи станут душами». Журнал «Казань», №№ 5-6,1995г.